Почему Россия поддерживает Сирию

Многие на Западе считают, что российская поддержка Сирии основана на стремлении Москвы получить прибыль от поставок оружия правительству Башара аль-Асада и сохранить пункт базирования ВМФ в сирийском порту Тартус. Однако эти предположения поверхностны и неправильны. Настоящая причина, по которой Россия противостоит жестким международным действиям против режима Асада, заключается в том, что она опасается распространения исламского радикализма и утраты своего статуса сверхдержавы в мире, где западные страны все чаще в одностороннем порядке осуществляют военное вмешательство.

 С 2005 года сумма военных контрактов с Сирией составляет лишь 5,5 миллиардов долларов. В основном, это работа по модернизации сирийских ВВС и ПВО. И хотя Сирия своевременно и по графику производит оплату за поставляемую технику, многие контракты Россия затормозила по политическим соображениям. Контракт на четыре истребителя МиГ-31Е был вообще аннулирован. А недавно стало известно, что Россия остановила запланированные поставки в Сирию мобильных зенитно-ракетных комплексов С-300.

 Сирия относится к числу важных российских покупателей, но это ни в коем случае не является ключевым заказчиком российских вооружений. На ее долю в 2011 году пришлось лишь 5% общемирового объема продаж российской военной техники. На самом деле, Россия давно уже воздерживается от поставок Дамаску наиболее мощных систем вооружений, дабы не вызывать возмущение Израиля и Запада. Порой она идет на это даже в ущерб своим коммерческим и политическим связям с Сирией.

 Скажем четко и ясно: поставки оружия в Сирию сегодня не имеют для России большого значения ни с коммерческой, ни с военно-технической точки зрения, и Сирия не является важным партнером России в военно-техническом сотрудничестве.

 В действительности Россия легко могла бы перепродать третьим сторонам заказанное сирийцами оружие (особенно - самые дорогие образцы - такие, как истребители и зенитно-ракетные комплексы), сведя таким образом к минимуму свои убытки. Даже если правительство Асада выживет, оно будет существенно ослаблено, и вряд ли сможет и дальше покупать российские вооружения.

 Пункт материально-технического обеспечения кораблей российского военно-морского флота в Тартусе также не имеет особого значения. По сути дела, там всего два плавучих причала, пара складских помещений, складские , казарма и несколько зданий. На берегу службу на базе несут всего 50 моряков. Для ВМФ ПМТО имеет в большей степени символическое, нежели практическое значение. Он не может выполнять функции базы снабжения и обеспечения при развертывании сил флота в Средиземном море, и даже визиты российских военных кораблей - это в большей степени демонстрация флага, нежели реальная потребность в пополнении запасов.

 Нынешняя российская политика в отношении Сирии сводится к поддержке правительства Асада и к предотвращению иностранной интервенции, нацеленной на его свержение, как это было в Ливии. Президент Владимир Путин просто направляет в нужное русло общественное мнение и мнение экспертного сообщества, играя привычную для себя роль защитника российских интересов, сдерживающего западные замыслы.

 Многие россияне полагают, что падение режима Асада равноценно утрате Россией своего последнего сателлита и союзника на Ближнем Востоке, и окончательной ликвидации следов былого советского влияния в этом регионе, какими бы призрачными эти следы ни были. Они считают, что западная интервенция в Сирии (которой Россия не сможет противостоять военными средствами) станет целенаправленным осквернением одного из немногих остающихся символов статуса России как великой мировой державы.

 Такое отношение еще больше подкрепляется широко распространенным пессимизмом по поводу исхода арабской весны в целом и сирийской революции, в частности. Большинство российских обозревателей считает, что арабские революции полностью дестабилизировали ситуацию в регионе и открыли дорогу к власти исламистам. Москва полагает, что единственная реальная альтернатива господству исламистов - это светские авторитарные правительства.

 Продолжающаяся борьба в арабских странах рассматривается как сражение между теми, кто носит галстуки, и теми, кто их не носит. Россияне давно уже страдают от терроризма и экстремизма исламистов на Северном Кавказе, и поэтому они твердо стоят на стороне тех, кто носит галстуки.

 Людям в Москве Асад кажется в большей мере не «плохим диктатором», а светским лидером, который борется с мятежом исламистских варваров. Активная поддержка сирийских повстанцев со стороны Саудовской Аравии, Катара и исламистского правительства Турции лишь усиливает подозрения россиян в том, что оппозиция в Сирии - исламистская по своей природе, как и все повстанцы на Ближнем Востоке.

 И наконец, россиян возмущает склонность Запада к вмешательству в одностороннем порядке, не говоря уже о вопиюще свободном толковании резолюций Совета Безопасности ООН и о прямом нарушении этих резолюций в Ливии.

 Согласно этой точке зрения, Запад во главе с Америкой демонстрирует свой цинизм, вероломство и типичную для себя политику двойных стандартов. Вот почему российская общественность воспринимает все эти западные нравоучения и призывы к интервенции в Сирии как очередное проявление циничного лицемерия в самом худшем его виде.

Нет сомнений, что Путин думает и о сохранении собственной власти в момент, когда его правительство начинает колебаться перед лицом усиливающихся протестов, пользующихся политической поддержкой и одобрением Запада. Он не может не симпатизировать Асаду как коллеге-автократу, борющемуся против иностранного вмешательства во внутренние дела страны.

Но идеологическая солидарность - это, в лучшем случае, вторичный фактор. Путин использует традиционную российскую подозрительность в отношении Запада, а в своей поддержке Асаду он основывается на твердой уверенности в том, что революция в Сирии под руководством исламистов, и особенно - при интервенционистской помощи западных и арабских стран - серьезно навредит долгосрочным интересам России.